"Бемби" и творческая лаборатория "Режиссерский круг", Н.Г.Щербакова
Рецензии на спектакль
Ирбитского драматического театра им. А.Н. Островского
«Бемби» и творческую лабораторию «Режиссерский круг»
Дорогу осилит идущий.
Деятельность театра в малом городе полна смысла, поскольку требует от художников постоянного творческого обновления. Захваченный театральным искусством зритель, если и не массовый, то постоянный и благодарный, ждет от театра новых репертуарных идей, изобретательных режиссерских поисков.
Радует, что Ирбитский драматический театр им. А. Н. Островского живет активной профессиональной жизнью. Целый день здесь кипит рабочий процесс. Вот расписание одной субботы: утром на большой сцене показывают сказку-притчу «Бемби» для детей от пяти лет; днем проводят экскурсию с элементами театрального тренинга для учащихся средней школы; вечером на поворотном круге в пространстве большой сцены разыгрывается перформанс лабораторного проекта «Режиссерский круг». В представлениях заняты студийцы Театральной студии «Зазеркалье», играющие в репертуарных спектаклях вместе с профессиональными артистами.
Организаторы процесса: директор и главный художник театра Виктор Александрович Моор и молодой режиссер Леван Допуа – работают в слаженном командном духе. Их стремление поддерживать творческую жизнь в стенах здания, помнящего аплодисменты по адресу великого артиста Владимира Николаевича Давыдова, не вызывает сомнений. Целый комплекс проблем – финансовых, идеологических, кадровых, – стоящих перед театром сегодня, заставляет собраться и творить, не страшась трудностей.
Ирбитский театр налаживает контакты с режиссерами из театров малых городов Уральского региона, расширяет межтеатральное общение и ротацию режиссеров, что, в конечном счете, способствует объединению людей театра в действенное саморазвивающееся сообщество. Здесь принимают критику как необходимую часть творческого процесса. Готовность к эксперименту, стремление к развитию и обогащению художественной палитры, опора на молодые актерские силы способствуют формированию потенциала для профессионального роста. А рост всегда связан с детскими болезнями, которые проходят с опытом.
Утренний спектакль по мотивам рассказа Ф. Зальтена «Бемби» в инсценировке Л. Допуа представляет собой переходный этап от тюзовского утренника к семейному спектаклю. Формат представления диктует инсценировщику минимализм текста и фрагментарность композиционного построения. История рождения, инициации и взросления маленького олененка Бемби, превращающегося в Князя леса, разыграна как попытка оживить на театре мультфильм Уолта Диснея. Что, на мой взгляд, сыграло с создателями спектакля коварную шутку. Театр – не анимация, здесь одной красивой картинкой не обойтись, хотя, надо отдать справедливость художнику (Виктор Моор) и балетмейстеру (Вячеслав Белоусов): иногда эстетические достоинства пластических номеров и деталей костюмов компенсируют невнятицы сюжетного изложения. Вообще, в спектакле ирбитчан, как и во многих других театрах, визуальная сторона спектакля выглядит убедительнее, чем речевые сцены. Например, весенняя встреча юных Бемби (Яков Дергачев) и Фалины (Ирина Татарникова), поставленная как акробатический цирковой номер (акробатика – Валерий Семакин), прекрасно передает лирическую атмосферу первой любви.
Стремясь создать динамичное зрелище, режиссер использует разнообразные аттракционы: акробатические номера, пластические интермедии, сценический бой, музыкальные эпизоды, монтируя их с бытовым диалогом и этюдами из тренинга «Наблюдения за животными» по системе Станиславского. Микс из разномастных составляющих пока не обрел единого внутреннего закона, несмотря на то, что спектакль снабжен музыкальными, игровыми и изобразительными лейтмотивами. Способ существования актеров тоже не отличается единством.
Собственно театрального, то есть игрового содержания в спектакле немного. Но оно есть! Например, сыгранная на чистейшем наиве роль маленького Бемби (Тимофей Назаров), в которой артист создает характер доброго любопытного ребенка. Или краткий эпизод юного Гобо (Владимир Ильин), заносчиво убежденного в своей избранности Человеком. Роль матери Бемби (Ксения Скворцова) запоминается двумя яркими чертами – статностью и гордостью. Актриса хорошо «держит» пластику царственной супруги Князя леса. Сам Вожак (Виталий Сторожилов) появляется несколько раз на заднем плане, чтобы предупредить об опасности. Артист размеренно вышагивает по сцене, будто жрец, бережно несущий на голове корону. Вероятно, актеров тяготит бесконтактная пластика «оленей», статуарность которой ограничивает проявления чувств в очеловеченной форме.
Антропоморфные персонажи: очкастый мудрец Филин (з. а. РФ Сергей Балиев) и заец-тинейджер Топотун (Анастасия Железникова) представлены в традиционных игровых приемах тюзовского спектакля. Плюшевый фрак загадочного персонажа по имени Цветочек, ростовая кукла Ежа и механический майский жук довершают эклектику игрового решения обитателей леса.
Окружающие заглавного героя – скорее фигуры фона, актерам не хватает мастерства, чтобы в краткий промежуток сценического пребывания успеть создать завершенный образ. К тому же все «олени» одеты и загримированы одинаково, их отличают только голоса, не всегда яркие, или явная физическая характеристика, вроде хромоты Роно (Павел Федотов). Общение сведено к совместным пробежкам у арьера, стоп-кадрам в мизансцене погони и прогулочным дефиле по авансцене. Пластическая несвобода вызвана и неразвитой исполнительской техникой, и неудобной декорацией, загромождающей центр сцены.
В целом спектакль вызывает у зала единую эмоциональную реакцию: когда выстрел Человека убивает доверчивого олененка Гобо, его жаль, и часть зрителей, врубившихся в ситуацию, рыдают, а остальные их успокаивают. Финальная хоровая колыбельная на музыку Pink Floyd «The Wall» знаменует зреющий в глубинах общественного сознания протест против насилия. Так что, в итоге, несвязности сюжета оправданы широтой мышления режиссера.
Вечерний экспериментальный показ в рамках лабораторного проекта «Режиссерский круг» посвящен творчеству любимого ирбитчанами американского драматурга Т. Уильямса. В прошлом сезоне на малой сцене театра был представлен «Стеклянный зверинец» в постановке Л. Допуа. Дальнейшее погружение в стилистику реформатора театра ХХ века развивается по прихотливой логике лабораторного исследования.
Формат «Режиссерского круга» подразумевает участие в работе над общим драматическим материалом трех режиссеров, которые, не сговариваясь об условиях и замысле, ставят выбранные сцены в едином сценическом пространстве с разными, а иногда одними и теми же артистами труппы.
Объединяющим началом становится драматургия Т. Уильямса и сценография В. Моора, который соорудил на поворотном круге зрительный зал, разделенный по диаметру железнодорожными путями, уходящими под мостик перед арьером. При повороте круга рельсы превращаются в стрелку компаса, указывающую на декорацию, помещенную в левой или правой кулисе. Сам процесс катания по кругу, когда над головой вертятся штанкеты с полным световым вооружением, а в прорези занавеса мелькает темная глубина зрительного зала, вызывает в публике смуту незнакомых впечатлений, разрушает удобную позицию наблюдателя и создает ощущение вовлеченности в авантюру.
Первый эпизод разыгрывается при полном свете. В едином со зрителем пространстве появляются мальчик – «ботаник» (Владислав Коновалов) и девочка лет тринадцати (Елена Полежная), раскрашенная как путана, одетая в платье с чужого плеча, вся в дешевых побрякушках; словно сломанная кукла, она балансирует на рельсах между зрительскими рядами, едва не хватаясь за плечи сидящих рядом сверстниц. Так начинается новелла «Отчужденная собственность» в постановке Вадима Белоконь (г. Первоуральск). Возраст актеров и персонажей совпадает, что делает происходящее одновременно невинным, жестоким и нелепым. Об актерском воплощении характеров говорить не приходится, студийцы «Зазеркалья» существуют на площадке с той мерой достоверности, которая им отпущена природой. Возникает смешанный эффект: текст как будто отчужден от героев, что позволяет его услышать и оценить, и в то же время поддержан полным совпадением органики персонажей и исполнителей. Особенно интересно наблюдать за юными зрительницами, которые поначалу презрительно высмеивают героиню, почти не слушая ее, а к финалу полностью погружены в сюжет и абсолютно серьезны.
Вторая новелла «Растоптанные петуньи» поставлена Леваном Допуа в жанре абсурдистской комедии. Вместо живых цветов, подвергшихся нападению вандалов, на глазах у зрителей под забойный шлягер Тома Уэйтса парочка охламонов в клетчатых костюмах оскверняет искусственную клумбу. Далее действие развивается по логике черной комедии: одетый в похоронный костюм промоутер фирмы «Объединенная жизнь» (Виталий Сторожилов) склоняет старую деву мисс Симпл (Анастасия Железникова) и всех присутствующих немедленно отправиться на поиски этой самой противоположности банальной жизни. Предложенная режиссером сценически выигрышная форма кошмарного фарса пока не полностью освоена актерским исполнением, несколько монотонным и бытовым. Но это вызвано, вероятно, эскизностью работы.
Третья новелла «Несъедобный ужин» в режиссуре В. Медведева (г. Тобольск) возвращает зрителя к законам жизнеподобного театра. Хотя супруги (Тимофей Назаров и Ксения Скворцова) разговаривают друг с другом через зал, их общение обусловлено не карнавальным способом существования, а обстоятельствами сюжета – конфликтом из-за приживалки тети Роз (Элеонора Землянская), при первом выходе которой расчеловеченность и внутренняя пустота супругов становится очевидной. Зритель моментально проникается сочувствием к судьбе пожилой одинокой дамы. Забавный случай: прямое обращение в зал с предложением забрать никому не нужную тетку к себе провоцирует неожиданную готовность зрителя и неподготовленность актеров к столь реактивной отзывчивости. Предложенная режиссером форма отношений между актером, персонажем и зрителем открывает новые возможности для развития актерской техники и зрительской культуры. Здесь экспериментальный посыл режиссерской лаборатории обретает вектор дальнейшего роста.
Завершает «Режиссерский круг» общая мизансцена финала, сводящая главных героинь трех новелл к единой судьбе маргинальной трагической женщины Т. Уильямса. Зритель получает урок сюжетного театрального мышления и целый букет разнообразных эмоционально-игровых впечатлений. Интрига увлечения ирбитской публики театральной зависимостью, бесспорно, удалась. А театру только этого и надо.
Н.Г. Щербакова
11.02.2013г.