"Crazy", А.В. Кокин
Израильская пьеса «Сумасшедшая» о четырех девушках, помещенных в палату психиатрической клиники, в Серове идет под англоязычным названием «Crazy», - действительно, более типичным для молодежноголексикона. Кроме того, программка снабжена четырьмя медицинскими картами с указанием диагнозов: от разнообразных психозов до мании преследования. А также наименованием жанра, который театр определяет, как «Реалити-шоу в двух Нереалити действиях».
От реалити-шоу в спектакле – монологическое построение многих сцен, а также видеокамера, проецирующая съемку на экран в реальном времени. Здесь, однако,уже привычный для Серовского театра мультимедийный прием обнаруживает новое неожиданное свойство. Когда оператор снимает одну из героинь, камера захватывает и первый план, и проецируемое изображение на экране, которое снова и снова повторяется, как в игре зеркал. Очень точная и эффектная метафора расщепления личности в результате душевного недуга. А также, допускаю, - для главврачихи Сиркин, -психотерапевтический метод, позволяющий пациенткам увидеть себя со стороны.
Сцена представляет собой выгородку, сужающуюся к заднику, создавая иллюзию перспективы. Стены-полотнища не закреплены и в финале развеваются, напоминая марлевые бинты на просушке после перевязки рук суицидницы. Спектакль, собственно, и начинается с подробного рассказа о технологиях вскрытия вен, сопровождающегося провокационными снимками на экране.
Актрисы играют своих «пациенток» замечательно разными:
Суицидница Ая (Карина Пестова), главнаягероиня и рассказчица, - резкая, с угловатой пластикой, но при этом весьма рассудочная и логичная в своем повествовании. Определенный диссонанс у меня вызвал возраст, точно определяемый, как 21 год. По-моему поздновато для подросткового протеста. Хотя... что я знаю об акцентуации личности (так звучит ее диагноз).
Яна (Елена Федорова) одержима манией преследования и, плюс ко всему, Путиным, которому регулярно пишет письма и пытается позвонить. Пугливая, нервная, склонная впадать в немотивированную истерику.
Вивиан (Татьяна Лоренс), страдающая психозом и апофенией, - по сей день Маленькая Принцесса и Дюймовочка. Позже откроется, что в задержке развития виновен инцестуальный то ли отец,то ли опекун.
Томи (целый букет психозов) – дерзкая оторва, зачинщица всех и всяческих безобразий: от курения до побега. Единственная обитательница палаты, совершенно игнорирующая больничную униформу.
Показательно, что все девушки одеты не в больничные, а в совершенно детские пижамки с оборками, и только на Томи лосины, косуха и боевой раскрас то ли гота, то ли эмо.
Играть сумасшедших еще сложнее, чем пьяных, органичность тут необходима особая. В разной степени, но актрисам удается убедить нас в своей ненормальности, но особо поражает своим попаданием в образ Елена Федорова – во время приступов с ней на физическом уровнепроисходит что-то реально пугающее.
Ну и, конечно, создатели спектакля не избежали соблазна провести параллель с самым знаменитым произведением о психушке – «Пролетая над гнездом кукушки», включив кадры из фильма в видео нарезку, в подбор с Путиным, кадрами хроники и т.д. Напрасно, на мой взгляд. По мне так тут больше нашей отечественной Гай Германики, чем Кена Кизи. Тот писал о бунте индивидуума против тоталитарной системы подавления личности. В пьесе же главврач Сиркин хоть и изображена карикатурно (в восприятии пациенток, не забудем), ноотнюдь не выглядит олицетворением системы и не ведет себя, как гестаповка сестра Рэтчед из фильма Формана.Да и все конфликты, приведшие девушек в больничную палату, – внутри самих личностей. И родом из семей. Здесь очень важна одна из лучших сцен спектакля, в которой Ая и ее мать затевают ролевую игру, меняясь местами. Привычный поведенческий стереотип (или штамп, что особо ценно для театра) моментально слетает, обеим крайне неуютно в ипостаси своего «неприятеля». Оказывается, что родители и дети не просто не понимают, но и откровенно боятся друг друга.В результате первый шаг к выздоровлению, делают и дочь,и мать. И, конечно, решающим толчком к освобождениюАи от зацикленности на себе послужит реальное, а не инсценированное, самоубийство Вивиан.
Впрочем, разум-разумом, а юная дерзость и вызов обществу никуда не делись (21 год): в финале Ая издевательски демонстрирует нам мимимишные фоточки котиков (после жутких шрамов в начале): «Вы бы предпочли закончить спектакль именно так?.. Ну, как хотите. Бабки ведь вы платили…».
Алексей Кокин