"Дырка от бублика, от жилетки рукава, и от осла уши", Н.Г. Щербакова
Спектакль по пьесе «Цилиндр» (оригинальное название не упоминается в программке) был задуман режиссером Вадимом Белоконем и собран после его трагической гибели артистом Александром Чайниковым. Грустные обстоятельства, сопровождавшие возникновение этого сочинения, наложили на него неизгладимый отпечаток.
Вероятно, планировалось остросюжетное сатирическое прочтение, на что намекает перенос действия из солнечной Италии в отечественную коммуналку. Депрессивное название призвано объяснить финал: заимствованный из гоголевских «Игроков» двойной обман (жертва мошенников сама оказывается вором). В пьесе мошенническая игра со смертью является сюжетообразующей (муж героини притворяется покойником, чтобы заставить раскошелиться поклонников жениной красоты), но это не помешало театру продолжить работу над ней. Однако ни артистам, ни зрителям предложение поржать над смертью не доставляет удовольствия.
Первоуральский театр не имеет собственного здания, поэтому декорации и костюмы делаются из подбора, к чему мы уже привыкли. На сцене серенький хаос нищенских задворок. Черно-белые фотообои с изображением «одного известного» (читай – любого) города прочерчивают задник. Два выхода для актеров замаскированы под торговую палатку и крыльцо сортира. Супружеское ложе с мнимым трупом занавешено клеенкой. На авансцене винтажная рухлядь создает иллюзию убогого интерьера. Портал означает окно. Костюмы из цветистого ацетата раскрашивают тусклое пространство (художник-постановщик – Ольга Поторочина)
Артисты бессистемно пересекают линию рампы, то спускаются в зрительный зал (иногда на все время действия, как Счастливая Соседка – Ания Хабирова, по совместительству исполняющая функции клаки), то бегают по проходу между рядами, продолжая сценический диалог (Эмик – Олег Кушнарев, Тина – Ольга Саввиди), то поднимаются из зала (Незнакомец – Евгений Коробьёв). Интерактив повергает публику в эмоциональный ступор.
Все персонажи говорят с национальным акцентом, исчерпывающим характерность. Красавица Рита (Алёна Божко) – брюнетка в красном пеньюаре, соблазняющая своих жертв легким польским выговором, с домочадцами общается на беспримесном уральском диалекте. Хозяин апартаментов Соломон (Яков Игнатов) начинает роль с еврейских нот и внезапно переходит на грузинский акцент. Его жена Тина (Ольга Саввиди) перемежает одесский говор с рыночными интонациями. Вываливающиеся из торговой палатки «челночницы» Циля (Татьяна Крылова) и Соня (Анастасия Мурайкина) лепечут на сленге местного конкурса красоты. Мужские актеры владеют речью с переменным успехом. Рудя (Алексей Мурайкин) свое заикание обыгрывает как последствие превращения в мертвое тело. Яков Игнатов и Евгений Коробьёв произносят реплики невнятно, им не помогают даже микрофоны. Олег Кушнарев, играющий ухажера-неудачника Эмика, справляется с обилием текста без натуги, в целом повторяя свои обычные приспособления.
Действие идет без антракта, в довольно быстром темпе, но с ритмическими провалами. Запакованный в раму циркового парада-алле, спектакль рассыпается на отдельные эпизоды, связать которые не может даже не покидающая площадку ярко-красная Рита (к чести актрисы надо заметить, что Алёна Божко не теряет сквозного действия роли, но ансамбль ее не поддерживает). Выход каждого нового лица обставлен в жанре эстрадного скетча или циркового комплимента, приобретающего самостоятельное значение. Например, манипуляции с цилиндром как с атрибутом фокусника ничего не добавляют к содержанию, а лишь затягивают развитие конфликта. Шутки «по поводу» перевешивают собственную историю героев, подчеркивая ничтожность приключений «мелких жуликов». Первое – оно же последнее – событие случается за минуту до финала, когда сидевшая в зале беременная Счастливая Соседка (Ания Хабирова одета как таджикская цыганка) с воем выбегает за сцену и возвращается на поклон уже с ребенком на руках.
Театр борется за зрителя, буквально выживает, преодолевая финансовые и кадровые трудности. Казалось бы, самый проверенный способ привлечь публику – развлекать ее комедией. Но, увы! – нет ничего скучней, чем бессмыслица, если она притворяется смешной.
30.01.2016
Наталия Щербакова