"Женитьба", Г.А. Брандт
Действие спектакля Петра Незлученко развертывается в двух реальностях. На сцене и на экране. Причем это именно компьютерный экран или иногда планшетный, или телефонный. И это принципиально для спектакля, поскольку действие происходит в наши дни, и речь в нем о людях, подсаженных на разные виды гаджетов. Сразу, в первой сцене, перед нами Подколесин Сергея Зырянова, который свой монолог произносит не столько в зал, не столько себе самому, сколько своему лэптопному отражению. Всё спроецировано на крупный экран задника и мы можем наблюдать и его на сцене, и крупно те манипуляции, которые он перед экраном, как перед зеркалом производит (художник Алексей Унисихин). И размышляя о женитьбе, и разговаривая со Степаном (Александр Швендых) он беспрерывно любуются собой, разглядывая свою мимику, поворачиваясь разными ракурсами, по-разному прищуриваясь, складывая губы и т.п. Тем самым сразу задается очень современная сегодня тема - возникли целые поколения людей, существование которых для них действительно, только если они есть на экране того или иного гаджета, той или иной социальной сети. Сергей Зырянов проводит эту важную для смысла спектакля сцену достаточно точно, в меру узнаваемо-реалистично, в меру преувеличено-шаржировано. Видно, что оторваться от экрана в связи с любым событием реальной жизни – будь то даже такое событие, как женитьба – ему чрезвычайно сложно.
Выскочивший в буквальном смысле как черт (откуда-то из под сцены с дымовыми и звуковыми эффектами) Кочкарев Игоря Булыгина тоже, конечно, из этой, гаджетной, породы людей. Но у него своя (не очень явно обоснованная в спектакле) цель – женить! Причем реально. Изящный, элегантно одетый, в розовом клубном пиджаке и безупречной стрижкой, он вьется весь спектакль, обгоняя других героев в реализации своего плана на 10 шагов вперед. Но – проигрывает. Экран компьютера, где мы в финале видим фейсбушный пост с выпрыгивающим не из окна, из самолета с парашютом Подколесина, собравший сотни-тысячи (их число на наших глазах растет) лайков – вот что важно, вот что значимо, вот что только и интересно для Подколесина! И экран победждает.
В спектакле много хороших актерских работ. Я бы даже сказала, что все герои – хороши! В предложенных режиссером невероятных обстоятельствах они существуют очень органично. Замечательна мечтательная дурочка «этакий розанчик» Агафья Тихоновна Любови Смирновой(отдельный восторг – её необъятное утопающее в рющечках, оборочках и фаланчиках белейшее свадебное «давно приготовленное» платье – символ девичьей мечты-тоски-сладостной надежды). Выразительна эффектная сваха Елены Макаровой. Хороши женихи -Яичница Андрея Рывкина, Анучкин Александра Швендыха - такие разные и все по-своему несчастно-одинокие. Нельзя не отметить специально Юрия Сысоева в роли Жевакина, автор этих строк, впервые видевшая этого актера, была просто покорена обаянием его таланта.
И все же, к сожаленью, идея спектакля, в целом, не уложилась в гоголевский текст. Потому что большое количество шуток, приколов, многие из которых сами по себе, и чрезвычайно хороши, не работают на целое спектакля, а разрывают, дробят его на связанные мыслью фрагменты.
Например, длинная сцена прихода женихов в дом Агафьи Тихоновны, вся решена в пространстве публичного – со многими кабинками – туалета. На чем там женихи сидят, что делают, какие запахи издают показано недвусмысленно и подробно. Не понятно только – зачем. Или начало спектакля, где до выхода героев на экране жирно выведено цифра, нам отчетливо внушают, что действие происходит не когда-нибудь, а точно – 05.03.2053. Тема будущего больше нигде не будет поддержана, а дата – сразу конечно узнавание – столетие со дня смерти Сталина прозвучит только в первой сцене(и то, видимо, случайно, вне замысла), поскольку Подколесин наш здесь со сталинской трубкой, которой даже старается, положив на верхнюю губу и пытаясь удержать под носом, намекнуть на усы. Да и в центральных сценах с Агафьей её разговоры со своим экранным изображением уже «натянуты», не органичны, текст сопротивляется (хотя, заметим, сцена смс-ной беседы, их первого разговора с Подколесиным, сделана очень изящно). Возникают, конечно, вопросы – зачем так долго герои расспрашивают сваху про будущую невесту, когда можно посмотреть её фотки в инстаграме или вообще зафрендить её на ФБ. И таких нестыковок немало.
Словом, спектакль «крошится», многие приемы здесь случайны, недодуманы, не доведены до конца. Но он замечательно веселый, энергетичный, по-театральному безумный. Режиссер явно сумел заразить актеров своей радикальной игрой «в Гоголя», и эта энергия считывается в зале. Кто-то в антракте, конечно, уходит, но лица оставшихся - после спектакля светятся радостью. Это просто бросается в глаза.
Брандт Г.А.
Февраль 2017