"Моонзунд", Л.П. Быков
Перед просмотром меня смущало несколько вопросов. Зачем сухопутному Ирбиту спектакль о моряках Балтики, участвующих в Первой мировой, обернувшейся в России революционным переворотом? Зачем в качестве исходного материала брать не готовую пьесу, а самостоятельно адаптировать прозу для сцены? Зачем вступать в творческое соревнование (при очевидно скудных материальных возможностях) с памятной киноэкранизацией «Моонзунда», осуществленной хотя и четверть века назад, но гуляющей по Интернету и отмеченной участием в фильме таких актеров, как Олег Меньшиков, Евгений Евстигнеев, Николай Карченцов, Юрий Беляев, Вия Артмане и др.?
Спектакль на эти сомнения попытался ответить, но убедительными предложенные со сцены доводы я признать не могу.
Эта работа планировалась к памятной дате -100-летию мировой войны, но в силу внешних и внутренних обстоятельств запоздала, поэтому «юбилейный» фактор поблек. Впрочем, та проблематика, которая доминировала в литературном первоисточнике, не нуждается в календарной привязке. Ведь речь в нем идет о патриотизме — о разном его понимании разными персонажами. Патриотический лейтмотив спектакля: «Россия одна — и любить ее надо всякую». Но этот важный риторический посыл не обрел сценического обоснования в межперсонажных коллизиях.
Обозначу свои претензии тезисно.
Ни в программке, ни на сцене не возникает ощущения жанра. Как следствие — размываются условия сценического существования.
Осуществленная театром адаптация прозы обернулась событийной скороговоркой, внятность которой трудно воспринять даже тем, кто читал роман или видел его киноверсию. Меж тем зрители, скорей всего, такого предварительного знакомства с «Моонзундом» не имели и потому часто оказывались в недоумении, особено в перходах от одного эпизода к другому. Огорчителен «фальстарт» всего действа: зрители не успели завершить размещение — а на сцене уже говорили, а потом и стреляли. Крайне невнятной была важная для понимания проблемного пафоса романа сцена между Артеньевым и Фон Дэном: гул разрывов заглушал содержание этой разборки, в результате чего проблема чести оказалась подменена амбиционными интенциями.
На протяжении всего спектакля центральный его персонаж Сергей Артеньев, выведенный и в романе, и в фильме образцом офицерской чести, выглядит нервным истериком, криком замещающим дворянские представления о любви к Родине и морском профессионализме. Артисту Я. Дергачеву в этой роли крайне трудно — и он ограничивается то резонерским, то скандальным озвучиванием пространного текста. Потому и невозможно поверить, что вот на таких, как такой Сергей Николаевич, российский флот и держится.
Как не прояснены взаимоотношения Артеньева с офцерами и матросами, так скоропалительно-пародийной выглядит его связь с красавицей Кларой (И. Допуа) — этой русско-германской Маты Хари. Двумя танцевальными дивертисментами не восполнить драматургическую непрописанность этой линии.
Сам постановщик актерски весьма эффектен в роли матроса Семенчука. Но его линия как революционного оппонента Артеньева тоже не прописана в инсценировке и, как следствие, в самом спектакле. Отмечу органичность А.Железниковой в роли сестры Артеньева — Иры.
В сценическом пространстве много пустот. Очень слабо используется композиционные возможности света в монтажных переходах от эпизода к эпизоду.
Зрители тепло прияли премьерный показ, Но эта доброжелательность пока все-таки выглядит авансом, который театру надлежит еще отработать.
01 марта 2015г.
Леонид Быков