"Шведская спичка", А.В. Кокин
Новый главный режиссер Ирбитского драматического театра з.д.и. РФ Вячеслав Добровольский – родом из музыкальной комедии, так что после опыта с музыкой и танцами в спектакле «Деньги на бочку» (пьесаРацера и Константинова «Диоген») появление в афише полноценного мюзикла вполне закономерно.
При желании и должной квалификации в постановке можно найти немало огрехов по музыкальной части: не все драматические актеры уверенно попадают в ноты и слаженно танцуют, порой сильно бьет по перепонкам несбалансированный уровень громкости (последнее, впрочем, вопрос техники, которую мы всей душой желаем театру скорее купить) и т.д. Но мы на этом остановимся, не имея ни квалификации, ни, главное, - желания. Важно, что желание осваивать новый синтетический жанр есть и у труппы, иу руководителя. Усердие, с которым, по его словам, актеры посещают организованные дополнительные классы вокала, речи и танцев, обязательно принесет результаты. Энергия, с какой артисты бросаются в непривычную стихию уже сегодня – в лучшие моменты – захватывает зрителя, для которого представленное зрелище тоже внове. Зал практически полон, реагирует живо и в нужные моменты, в антракте говорит не о предстоящем ужине, а об увиденном и ожидаемом во втором действии.
Оформил спектакль вернувшийся в театр после перерыва художник-постановщик з.р.к. Виктор Моор.
До начала спектакля кажется, чтонеровные дощатые заборы по углам портала чересчур контрастируют с ампирным интерьером старого театра, как и стоящие там же журнальные столики из позднесоветской эпохи (если их можно заменить чем-тоболее аутентичным или обойтись вовсе без них, было бы лучше). Нокогда гаснет свет, и за занавесом открываются другие разновысокие ограды с развешанными на них цветастыми женскими платками, общая картинка уравновешивается.Замечательно, что «картинка» не статична: центральный забор с горизонтальным штакетником вращается вокруг оси, боковые перемещаются на колесиках, не загромождая сцену и служа для быстрой перемены места действия.
Комедию открывает хор, живописующий неподвижный быт российской глубинки. Звучащие рефреном слова про «Уездную скуку» вообще являются программными для этого спектакля: скукой объясняются и нелепые адюльтеры на верхней полке в бане, и не менее нелепая игра в сыщиков со стороны местных правоохранителей. Бабий хор плачет о том, что «нет милого друга»,мальчишки кое-как попинывают тряпичный мяч, девчонки лениво скачут через скакалки, создавая лишнюютолкотню на сцене, но что поделать: им тоже некуда девать молодую энергию. «Так было, есть и будет вечно», - утверждает хор.
Наконец, после затянувшейся, на мой взгляд, интродукции, происходит событие, и вбегает управляющий Псековс криком: «Убили корнета!» (мне совершенно не к месту вспомнился старый хит «Запрещенных барабанщиков» «Убили негра», вызвав первую улыбку) - завязывается интрига и начинается анекдотичное расследование уездных Пинкертонов. Не стану пересказывать всем известный сюжет чеховской детективной пародии, отмечу отличия от хрестоматийного прочтения.
В спектакле главный мозг «криминального отдела» Дюковский(Т.Назаров) видит фантастические сны, позволяющие ввести в ткань спектакля сюжетно не связанные с ним, но эффектные эстрадные интермедии.
В первом сне изрядно выпившему (соглашусь с коллегами, что акцент на пьянство чрезмерен) помощнику следователя является «убитый» корнет Кляузов(С.Тушов) с топором в голове. Страшный сонпо Достоевскому: даже не старуха-процентщица, но ожившие мертвяки из раннего рассказа ФМ «Бобок».
Нежить во втором сне снова явится на сцену, на сей раз в облике Главного Чёрта, которого играет все тот же узнаваемый артист Назаров, укрепляя подозрение в раздвоенности сознания самого сыщика сновидца.
Когда во втором действии допрос переходит в кафешантанное танго с элементами легкого доминирования (подозреваемая Акулька без труда берет верх над представителями закона и заставляет их по-собачьи ползать на четвереньках), это производит на Дюковского столь сильное впечатление, что ночью ему снится уже не трэш-хоррор(1 сон) и не психотриллер (2 сон), а красочное эротическое шоу.Вокально-танцевальный номер трех красоток в корсетах и чулках довольно странен среди покосившихся уездных заборов,но, в качестве вставного дивертисмента исполнен весьма недурно. Жаль, что именно в этот момент снова подкачала техника, и текст почти не был слышен, -кроме отчетливого рефрена «кАмильфо» с мАсковским «А», которое, лучше бы все-таки вернуть к оригинальному французскому произношению.
А вот дальше идут уже более серьезные отклонения от изначального чеховского строя. Начавшись, как ироничное, но любовное подтрунивание над провинциальными чудачествами, история внезапно сворачивает в сторону тюремной романтики. Арест главного подозреваемого – камердинера Николашки – сопровождается совершенно блатными по мелодике и содержанию куплетами. Не ручаюсь за дословное воспроизведение, но в песне точно звучали тезисы:
- Вся Россия – наш вертеп;
- От воровства и от обмана, от сумы и от тюряги – не зарекайтесь, мужики.
К сожалению, нигде не удалось найти фамилию либреттиста, поэтому, следуя программке, будем считать ответственным за тексты самого автора мюзикла В.Баскина. Однаковозникновение этой темы в чеховском провинциальном анекдоте для меня необъяснимо(ведь не его же «Остров Сахалин», в самом деле!), алексика («тюряга») в духе«Радио Шансон» неприемлема (для меня).
Дальше, впрочем, всё до поры возвращается на фарсовую стезю изначального сюжета.
Фатоватый Становой (з.а. Балиев) исполняет с женой (Д.Эйрих) жестокий романс, не теряя повадокженского любимца, тем более смешных, что о наличии у него рогов начинают догадываться даже зрители, не читавшие первоисточник. Обнаруженный в бане у Становихи«убитый» корнет предсказуемо поет куплеты о своем alteregoпоручике Ржевском.Артист Тушов делает это обаятельно, с органичной иронией и тонким пониманием жанра, причем совершенно не похож на себя же в роли Доктора, наделенного портретным сходством с Чеховым. Постепенно к веселой вакханалии присоединяются все участники событий, включая даже аскетичную сестру корнета (?!?).В первом действии исполняющая эту роль О.Ивановас неистовой испанской страстью поет богобоязненные анафемы распутству и пороку, поэтому немудрено, что и сейчас звучат слова о «каре божией».
И тут начинается совсем странное: ирония улетучивается, как и не бывало.Всеперсонажи, недавно еще весело отплясывавшиев честь благополучного исхода недоразумения, группируются в центре перед задним горизонтальным штакетником.На нем возникает карта России с двуглавым орлом (не разглядел, царским или нынешним). С карты срывают фрагменты, примерно совпадающие с отделившимися бывшими советскими республиками.Подвижные заборы сдвигаются в кольцо вокруг освещенной локализованным «внутренним» светом группы, которая хором запевает оду «босой и щедрой» России, где рядом «слезы и смех», и потому ей не нужен «призрачный успех», поскольку все равно «лучше страны на земле не нашлось».
В силу какой логики этот изоляционистский геополитический плакат увенчивает безобидныйпародийный фарс, мне не понять. А уж реакцию на такой тяжеловесный финал желчного доктора Чехова, будь он в зале, представить и вовсе не берусь.
Тем не менее, общее впечатление от увиденного позволяет рассчитывать, что при работе с более качественным музыкальным и драматургическим материалом (намечается к постановке «Женитьба Бальзаминова») результат будет более цельным. Регулярные занятия с педагогами вокалом и пластикой укрепят инструментарий труппы, а предполагаемое назначение на Бальзаминова артиста Назарова вселяет любопытство: в нем, пожалуй, как ни в ком другом, уже сейчас есть водевильная «пружинка», сообщающая необходимую легкость артисту музыкальной комедии.
Алексей Кокин,
Екатеринбург