"Сказка о Балде", Н.Г. Щербакова
Утренний спектакль «Сказка о Балде» поставлен художественным руководителем театра Игорем Булыгиным в форме стилизованного ярмарочного действа: с коробейниками, зазывалами, петрушечником, народными игрищами в Козу и Медведя (ростовые куклы), балаганной лошадью, песнями, плясками и ансамблем ложкарей под занавес (композитор Вадим Шосман, балетмейстер Анатолий Дурницын). По сути, спектакль восходит к давно утраченному жанру комической оперы, о котором можно сказать словами Екатерины Великой: «Народ, который пляшет и поет, зла не думает». Шесть ведущих по ходу представления превращаются из парней и девушек на гульбище – то в коробейников, то в чертей. Все они вываливаются на сцену, как на базарную площадь, из картонных ворот поповского дома, которые становятся также ширмой для кукольного представления. Компактная мобильная декорация (художник Вера Козак) позволяет играть спектакль на любой площадке. Живой план дублируют кукольные интермедии: когда на сцене пляшут черти в рогатых масках, над ширмой подпрыгивают кукольные бесенята, – прием иллюстративный (увы!) не развивающийся в художественном плане. Например, первое появление кукольника в традиционной юбке-ширме, поднятой над головой, заставляет захлебнуться от восторга перед неожиданной реконструкцией, но далее этот оригинально придуманный мотив никак не развит. Взаимодействия между кукольным и актерским пластом утилитарны, куклы нужны только в момент появления нового персонажа (Попа с семьей, Чертенка), отношения между куклами и их человеческими дублями-масками не обыгрываются. Зато все события сказки активно оценивают ведущие, диктуя зрителю эмоциональные реакции, как в телесериалах с закадровым смехом.
В центре композиции работник Балда (Юрий Сысоев) – румяный улыбчивый молодец в атласной рубахе, в картузе на пшеничном парике, в полосатых штанах и хромовых сапогах. Художник Вера Козак создает костюмы в стиле дымковской глиняной игрушки: девушки-ведущие в сарафанах и кокошниках, молодцы в костюмах мастеровых, семейство Попа в легких колоколах-кринолинах. Таким же фольклорным становится содержание спектакля, в котором намеченный социальный конфликт разрешается свадебной потехой. Чернобровая Попадья (Ирина Цветкова) басовито причитает над замотавшимся в хороводах супругом. Огромный «дитятя» Попёнок (Тимофей Панов) оглашает площадь репризным гомерическим «Тятя-я-а-а!» по адресу щуплого Балды. Обходя клерикальный аспект, постановщик меняет фабулу: жадного до дешевизны расстригу-Попа (Василий Мещангин) спасает от катастрофического «третьего щелчка» простодушная Поповна (Любовь Смирнова), кинувшись между папашей и женихом.
Пушкинский текст сокращен до диалогов, авторский комментарий переведен в танцевально-пантомимический план. В реплики ведущих добавлены пословицы-поговорки, прославляющие человека труда. Действо заканчивается веселым-пирком-да-за-свадебку, с моральными выводами в духе народного искусства: «терпение и труд все перетрут», «дело мастера боится», etc. Зрительские ожидания вполне удовлетворены: разноцветная картинка, порция энергетического драйва, заряд оптимизма и правильная мысль – налицо.
Наталия Щербакова
январь 2015 г.