"Стойкий оловянный солдатик", Т. Филатова
Сказки Г.-Х. Андерсена всегда для своего воплощения требуют яркой, даже повышенной образности, они особенно театральны, но и содержание – глубоко символично и многопланово. Плоскостное решение тут случается в ущерб общему замыслу, когда все происходит, что называется, «на переднем плане». Сказки Андерсена благодатны для постановки, это уже само по себе – целый мир с особенной интонацией, недетской моральной подоплекой. Вообще это всегда – не только, и даже не столько – детский мир. Это мир взрослый, рассказанный языком детей. А дети любят играть в игрушки. Их взрослый мир – это мир игрушечный. Не в том смысле, что он ненастоящий, он, напротив, иногда поражает своей подлинностью и трагичностью (что уже как будто изначально заложено почти во всех сказках Андерсена). Этот по определению своему - театрален. Казалось бы, все уже в руках тех создателей, кто решился воплотить этот чудесный мир на сцене. Мир, известный сегодняшним взрослым практически в обязательном порядке. И в то же время дающий возможность высказаться от своего лица, от первого лица, ради чего, наверное, и стоило браться за подобную работу. Мир Андерсена привлекателен и манок. Но и… обманчив. Его театральность склонна обернуться бутафорией. Развлекательность – пустышкой. Замечательно, что в данном случае, имея в виду предложенный спектакль, этого не случилось. Но опасность эта все-таки есть. И иногда давала о себе знать.
Мир оживших игрушек: монохромный, выстроенный: несколько забавных игрушек – в лаконичном окружении каких-то «колесиков-шестеренок», эдакая шкатулка, в которой начинается игра, - это мир изначально двойственный. Он и «добрый», домашний, доступный, и – механистический, где человеческое заменено на «сделанное», сконструированное, античеловеческое. И последнее – явно проявляется в лице «коллектива» игрушек, ополчившихся на главный персонаж сказки – Оловянного Солдатика (арт. Влас Корепанов).
Первоначально из всего сонма выделяются два персонажа: Троль (арт. Евгений Печерский) и Балерина (арт. Юлия Побединская), все решают – в конце концов - играть в «их» игру. (Вся предварительная «возня» по выбору игры – оправдана лишь представлением персонажей самих себя, тем более, что эта прелюдия не совсем понятна, предваряя действительно действие основное.) Солдатик появляется из коробки (несколько таких уже есть на сцене, правда, больше они как-то почти не задействованы), заявляется, что в коробке набилось еще много его собратьев (совершенно излишнее замечание, ибо видно, что больше там никто не поместится). Солдатик – смешной, симпатичный, действительно деревянный=оловянный. В смысле, что он - не с «одной ногой», но - «колченогий», т.е. ограничен в своих движениях (это придумано хорошо и просто). (Но почему из-за именно этого над ним надсмехаются все остальные игрушки – к тому времени уже дружно сбившиеся в единый организм=коллектив – не совсем ясно, он ведь ничуть не более странен, чем все другие, один Щелкунчик (арт. Роман Гаев) чего стоит, не говоря уже, напр., о Свинье (арт. Елена Агеева). Он не пришелся ко двору, видимо, по какой-то другой причине, и, как подскажет логика сюжета – это его любовь к Балерине. Вернее, их взаимная любовь.
Вот тут, конечно, вопросы. Мы должны это «принять на веру» (тем более, что сами - Солдатик с Балериной только вначале как-то видят друг друга, после же как-то существуют порознь. (Дело не только в том, что по сюжету Солдатик «пускается в путешествие», а Балерина «остается ждать», т.е. они расстаются.) Интересен (и сюжетно оправдан) возникший «любовный треугольник) – злодея Тролля и влюбленной пары. Это понятно и легко «считывается». Собственно, Тролль и начинает сюжет. Но потом его роль как-то периодически теряется, он растворяется в сонме других игрушек (хотя мог бы, наверное, и возглавить этот «боевой коллектив», который, кстати, себя очень хорошо держит и сохраняет на протяжении всего действия). Тролль вообще появляется как-то периодически и не всегда это появление закономерно. О нем как будто бы в какой-то момент «вспоминают», чтобы потом «забыть». Недостаточная простроенность сюжетной линии – конечно, досадный недостаток, тем более, что на таком маленьком пространстве, в короткий промежуток сценического действия – это особенно заметно. Вся тяжесть перекладывается на «пластическую составляющую» спектакля, и тут действительно много интересного и разного.
Итак, вся эта «шатия-братия» из игрушек буквально нападает на бедного Солдатика, который упорно смотрит вперед, т.е. – в зал. (Даже тогда, когда рядом вроде бы появляется Балерина, его фронтальность никак не меняется). Зато игрушки действительно смотрятся единым фронтом (Лебеди – (арт. Екатерина Прозорова, Елена Житенева), Соловей (арт. Елена Мещангина), правда, Соловей тут, кажется, больше для «массовки». Его участие больше ограничивается демонстрацией замечательного костюма). В сказке, на таком крошечном «пятачке», где разыгрывается все действие – каждый элемент, каждый момент важен, как никогда, тут не может быть ничего случайного или проходного.
Когда Солдатик «вываливается из окна», т.е. пускается в свое приключение, по сути, путь к своей любви (а он, этот путь всегда должен лежать через препятствия), - смена миров – внутри комнаты и «на улице», в большом мире – никак особенно в пространстве сцены не решается, все, по сути, остается все там же. Правда, появляется новый персонаж – Крыса (арт. Иван Шилко) – в образе какого-то восточного… воина (?). Понятно, что современное видение сказочных образов претерпело невероятное изменение, и, по сути, кто угодно может выглядеть почти «как угодно», почему бы крысе не быть в этом образе? (Но все же хотелось и тут большую оправданность или хотя бы понятность.)
Все движется к финалу – Солдатик, пройдя испытания, снова соединяется с Балериной (правда, уже в огне камина, там они и сгорают – то ли от любви, то ли по злому умыслу, то ли просто рок и судьба, ведь это, правда, очень «грустная история маленькой игрушки о любви к прекрасной танцовщице», как заявлен жанр спектакля). Но ведь это – смерть, текст однозначно определяет финал как трагический (возможно, любовь всегда трагична по своей сути, только об этом еще можно не знать). И вот тут (раз уж такой материал взят), тема трагического должна быть побеждена и смещена акцентированно – на некоем «торжестве» (как ни назови), но финал, конечно, должен прозвучать. Пока же – он просто – конец, прекращение действия. Понятно, что в детском спектакле не хочется (да и нельзя) подавать тему смерти – без переработки и сильно смикшировав, активно «переработав», детская аудитория задает свои правила общения. Никто и не ждет «подлинной трагичности». Но тут вопрос поиска верного решения, а не простого «ухода» в нерешенность.
Вообще, в сказке, как, наверное, нигде, важны акценты и четкая конструкция действия. Здесь же все несколько «плавает». Очень много (и это оправдано, на это, во-многом, и делается ставка) пластического – танцев, =борьбы, вообще внешнего действия. Хотя иногда и создается впечатление неких «вставных номеров», настолько эти пластические моменты самодовлеющи, видно, что ими увлекаются, превращая танцы из составной части в самостоятельные действия. Конечно, в случае, когда речь идет о Балерине - пластическая выразительность – и есть ее способ существования. Но это все-таки способ существования, а не простая демонстрация своей определенности. Балерина, что интересно, вообще не кажется хрупкой, «бумажной», она, скорее, - по-современному «спортивно», и это замечательно, что добавляет особые новые краски в образ, актерская определенность дает возможность создать «какую-то другую» Балерину – изломанную, избалованную, эдакий «декаданс» = «балаганчик». Но тогда это бы потребовало и большей определенности всех остальных (хотя всякие «шестеренки» на заднем плане как раз очень вписываются в эту картину).
Треугольник Солдатик – Балерина – Тролль – «любовный треугольник» - как раз и задает движение основному действию, сам Тролль выступает движущей силой, он заводила и провокатор, хотя в какой-то момент почему-то и сходит со сцены. При том, что его «злая роль» не исчерпывается, и может продолжаться на всем протяжении основного действия.
Финальный момент – событие – смерть Солдатика (и вместе с ним – Балерины) – видимо, от нежелания, боязни как-то особенно расстроить маленького зрителя (хочется думать, не от беспомощности) – делается в проброс, без акцента. Пламя, в котором сгорает Солдатик – лишь чуть окрашивается красным, да и то – как-то сбоку. Печь вообще – невнятна. Солдатик просто ложится – где-то тут же, и все, что с ним происходит – лишь называется.
Вообще вербальный план спектакля – не очень хорошо «сшит» с пластической составляющей (хореография – Светлана Скосырская). Не всегда органически сплавлен, от этого создается впечатление некоторого «довеска», не очень монтирующегося с внешним выразительным планом. Пластический рисунок смотрится несравненно более выигрышно на общем фоне. Почти все, что касается внешней формы – выразительно и объемно, содержательная же сторона – по большей части, размыта и нечетка. Бывают сюжеты, где практически все возможно легко переводится в форму танца (сказка Андерсена не исключение), но в данном случае авторы не отказались от вербальной формы, добавив, «разбавив» яркую форму. И стало слышно, что текст произносится нечетко, при небольшой общей массе – где-то даже текст кажется избыточным. Есть, над чем потрудиться.
«Элегантно», стильно – сценографическое решение (сценография и костюмы – Людмила Семячкова), цветовая монохромность – как лист бумаги, на которой «пишутся судьбы», но есть и опасность раствориться, слиться с общим фоном – например, трех главных персонажей. По поводу театральности: в тот момент, когда Балерина отрывает «от себя» (а именно – от себя, а не от своего костюма», накрывая Солдатика от дождя, - одним внешним действием создается и передается и суть их отношений, и ее собственная самоотверженность… Только таких действий до обидного мало, а ведь здесь они бы были более чем уместны. Это и есть подлинная театральность, которая так «просится» для подобной сказки.
И музыкальное оформление. Оно также ненавязчиво и по-хорошему не иллюстративно, как бы идет фоном, но должно создавать нужную интонацию «взрослого спектакля». Тут нет ходульной «детскости», что так часта при постановке сказок. Однако, задачи все той же точности никто не снимал. Очень хотелось бы большей органической смонтированности всех компонентов этого, в целом, очень симпатичного спектакля. Выбравшего, в целом, верную, тонкую (несмотря на шумность) интонацию в разговоре со зрителем.
Удачи!
3 февраля 2017г.
Татьяна Филатова